О "плане Путина" для Донбасса

В среду Владимир Путин выдвинул план мирного урегулирования на востоке Украины.

Комментаторы говорят о семи пунктах, хотя я насчитал восемь: прекращение наступления ополченцев, отвод украинских войск от населенных пунктов, международный контроль в зоне конфликта, исключение использования боевой авиации, обмен пленными по принципу "всех на всех", открытие гуманитарных коридоров и восстановление инф­раструктуры в пострадавших населенных пунктах.

Петр Порошенко, с которым Путин несколькими часами ранее имел телефонный разговор, по словам его пресс-службы, в основном с предложениями согласился.

Теперь все ждут пятницы, когда в Минске состоится вторая встреча Контактной группы в формате "Украина-Россия-ОБСЕ". Будет заключено перемирие, или нет?

Неужели политики по обе стороны баррикад за ум взялись?

Рано радоваться, но хочется постучать по дереву. Может, хотя бы перестанут звучать выстрелы и страдать невиновные люди. Сегодня это главное.

Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Нет на свете проблем, по которым нельзя было бы договориться при наличии у всех стремления к компромиссу.

Полная победа одной из сторон вообще не лучший исход любого конфликта. Никто не любит терпеть поражение, униженная сторона все равно не успокоится и будет продолжать мутить воду. Обычно кто-то проходит большую часть пути к компромиссу, а кто-то меньшую, но и тем нужно дать хоть что-нибудь, дабы успокоить самолюбие.

Очевидно, что Россия и Украина имеют каждая свою "красную линию", дальше которой "прогнуться" не могут. Для Киева это полная независимость Донецкой и Луганской областей, для Москвы - их полная капитуляция. Все остальное может быть предметом торга.

Темы для спора

Выступая в воскресенье в эфире Первого канала, Владимир Путин впервые за все время конфликта обозначил, что добивается не государственного суверенитета "Новороссии", а ее широкой автономии. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков выступил со специальным комментарием, чтобы не оставить места разночтениям.

Уже на следующий день представители сепаратистов на стартовой встрече Контактной группы в Минске, опять-таки, впервые, заявили, что согласны на "особый статус" в границах Украины, выдвинув ряд условий.

Один московский политолог сказал мне, что не понимает, как смогут согласиться на "статус" те жители Донбасса, у которых в ходе боевых действий погибли близкие.

Позиция спорная. В Чечне людей погибло, как минимум, не меньше, а ничего, как-то живут в составе России.

Минские требования сепаратистов частично совпадают с июньским "мирным планом Порошенко", но содержат и такие пункты, которые Киев вряд ли примет без дискуссии.

Собственно говоря, таковых три.

Легализация и сохранение "ополчения", фактически, право на собственную армию. Совершенно неясно, кстати, кто ее должен финансировать.

В принципе, компромисс тут возможен. Назвать эти формирования какой-нибудь "местной полицией", установить разумную численность, сдать тяжелые вооружения.

Право на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность.

Смотря, что понимать под самостоятельностью. С одной стороны, сложно представить себе единое государство, одна часть которого состоит в ЕС, а другая в Таможенном союзе. С другой стороны, даже в сверхцентрализованной России существует понятие межрегионального приграничного сотрудничества.

Право самим назначать судей и прокуроров, по сути, иметь отдельную правовую систему.

В США полицейские начальники избираются населением, законы в либеральном Нью-Гэмпшире и консервативном Техасе различаются довольно сильно, и существованию единого государства это не мешает. Правда, в США нет сепаратизма, а есть тяга к максимальной свободе и общественному самоуправлению, оттого и широкие полномочия штатов и муниципалитетов опасений не вызывают.

В общем, работа предстоит большая.

Так никто и не ждал, что тяжелейший, перегруженный эмоциями конфликт можно разрешить, щелкнув пальцами, что кто-то предложит магическую формулу, и все сразу полностью согласятся. Значит, надо задекларировать обоюдное стремление к миру на основе общих принципов, и начинать торговаться по каждой мелочи.

Переговоры о контроле над вооружениями тянулись годами, а то и десятилетиями. Правда, там спешить было особо некуда, а тут семи миллионам человек жить нужно.

Подводные камни

Сепаратисты в целом поддержали "план Путина", но выдвинули дополнительное требование: не отвод украинских войск от городов на дистанцию артиллерийского огня, а полная эвакуация "карателей".

Для Киева это совершенно неприемлемо. Присутствие войск - гарантия выполнения дальнейших договоренностей. Если их убрать, что помешает повстанцам на другой же день окончательно захватить власть и вообще отказаться разговаривать? И, коли всерьез воспринимать слова о единой Украине, то почему государство не должно держать войска на своей территории?

Украинский премьер Арсений Яценюк заявил, что считает инициативу Путина попыткой "замылить глаза", и для мира, по его мнению, требуется единственный пункт: безоговорочное прекращение российского вмешательства.

Почему люди не летают, как птицы? Надо полагать, государственный муж должен исходить не из желаемого, а из возможного.

Госдепартамент США отметил, что в "плане Путина" отсутствует самый существенный момент: вывод российских военнослужащих с украинской территории.

Проблема в том, что Россия официально отрицает свое военное присутствие. Путин не может публично обязаться кого-то вывести, поскольку это означало бы признать, что до сих пор он, мягко выражаясь, утверждал неправду.

Очевидно, в данном случае надо судить не по словам, а по поступкам. Развитие военной ситуации в Донбассе в ближайшие дни как раз и покажет, всерьез Кремль хочет мира, или нет.

Главная трудность

Наибольшее же опасение вызывает то обстоятельство, что Россия не признает себя стороной конфликта и требует, чтобы Киев договаривался с представителями самопровозглашенных республик, являющимися в его глазах "террористами".

По мнению многих, без всесторонней поддержки со стороны России те не продержатся и двух недель, поэтому своей воли у них нет: что велят, то и скажут.

Спрятать самолюбие в карман Порошенко и Яценюк, конечно, могут. Подобные примеры истории известны. Афганские моджахеды были для СССР "душманами" и "бандитами", а потом стали партнерами по переговорам.

Однако занятая позиция позволяет Москве вести лукавую игру: выступать с мирными предложениями, даже призывать своих клиентов к сдержанности и компромиссу, а за кулисами давать понять: это все говорится для публики, а вы продолжайте гнуть свое. И потом разводить руками: мы-то "за", да, сами видите, народ не хочет.

Вспоминается противостояние между российским президентом и парламентом в 1992-1993 годах, когда Руслан Хасбулатов о чем-то договаривался с представителями Кремля, а депутаты на другой день заявляли, что спикер им не указ.

Еще - ситуация на Кавказе в 1994-2008 годах. Россия 14 лет официально заявляла, что двумя руками поддерживает территориальную целостность Грузии, но вы уж договоритесь об этом с Сухуми, а применять против него силу мы вам не позволим ни при каких обстоятельствах. Что, они отказываются? Ну, значит, плохо стараетесь!

В обоих случаях все, как известно, кончилось нехорошо.

Здесь и таится главный подводный камень, делающий дальнейшее развитие событий трудно предсказуемым.

Чего добивается Путин?

Зачем Владимиру Путину понадобилось хотя бы относительное миролюбие, когда сила явно на его стороне? Этим вопросом задаются в последние часы многие аналитики и журналисты.

Широко распространившееся мнение, будто отношения между Россией и Западом уже испортились так, что хуже все равно некуда, мировое сообщество исчерпало все рычаги воздействия, поэтому Кремль окончательно махнул на него рукой и ни перед чем не остановится, по-видимому, все-таки неверно.

Может быть хуже, и намного!

Страшны даже не столько официальные санкции, сколько свертывание сотрудничества во всех областях, прекращение инвестиций и высокотехнологичного импорта, возобновление полномасштабной гонки вооружений, планомерные усилия Европы по замещению российских энергоносителей. Особенно плохо, если это превратится в стратегический курс.

Ни за что не отвечающие депутаты и телекомментаторы могут уверять, что от изоляции Россия только окрепнет, но, сколько ни говори "халва", во рту слаще не станет.

Искреннего доверия и партнерства после случившегося не будет, но прохладные отношения лучше непримиримой конфронтации.

Кроме того, Донбасс кому-то надо восстанавливать. Хорошо бы Украине, а, фактически, ЕС.

Российская экономика и так стагнирует, рубль падает, цены растут, денег в казне не хватает даже на Крым, хотя там населения втрое меньше, и войны не было.

Последний опрос "Левада-центра" показал увеличение количества граждан, считающих Крым российским (что сделано, то сделано), и одновременно снижение (с 26 до 19 процентов) числа готовых лично жертвовать ради Крыма чем-то материальным.

Патриотический энтузиазм для власти вещь хорошая, но уж больно ненадежная, когда оказывается, что нельзя только подбадривать "наших" с трибун, а надо самим выходить на поле и получать травмы.

Как ни крути, если оставить в стороне эмоции, присоединение Донбасса хоть де-юре, хоть де-факто, в перспективе для России проигрыш.

Все, что говорится об имперских настроениях и невозможности потерять лицо, конечно, верно. Но, можно предположить, в Кремле созрело понимание, что из тупика надо как-то выходить на основе компромисса, который государственные СМИ легко представят как победу. Получит Донбасс ту или иную степень автономии, а мы скажем, что с самого начала именно этого и добивались!

Если так, то недавнее наступление в Приазовье - не начало масштабной эскалации, а попытка обеспечить лучшие стартовые позиции на переговорах.

Постучим еще раз по дереву. Будем надеяться, что видим не дымовую завесу, а свет в конце тоннеля, и прискорбная страница истории с братоубийственной войной между славянами, обменом санкциями и выражениями, достойными трамвайной ссоры, а не диалога цивилизованных стран, окажется перевернута.