Август 91-го: не напрасно было?

В результате тех событий изменился экономический и политический строй, распалась великая держава, существовавшая под разными именами несколько столетий.

Однако, к недоумению аналитиков, примерно две трети россиян не считают это событие важным и мало связывают его со своей личной судьбой.

Каждый четвертый участник проведенного в минувшие выходные опроса ВЦИОМ вообще не имеет о нем никакого мнения. 43% назвали 19-21 августа 1991 года "эпизодом борьбы за власть", 24% - "трагическим событием, имевшим гибельные последствия для страны", и лишь 8% - "победой демократии".

Граждане старше 55 лет чаще сочувствуют ГКЧП - 35%. Но и среди них безразличных - большинство.

ВЦИОМ проводит такие опросы уже давно, и с 1994 года результаты существенно не меняются.

По данным исследования, выполненного другим социологическим центром, Фондом "Общественное мнение", 55% россиян не смогли ответить, лучше или хуже жили бы они в случае победы ГКЧП. 27% полагают, что в итоге выиграли, а 18% - что проиграли.

Политолог Дмитрий Бадовский называет это настроение "смятением чувств".

"Вспоминая про 1991 год, историю ГКЧП, Ельцина на танке, люди вспоминают про распад СССР, рыночные реформы, которые нанесли достаточно большой удар по многим, приватизацию, которую общество до сих пор считает несправедливой, и не могут определиться, хорошо это было, или плохо", - говорит он.

Обозреватель РИА Новости Дмитрий Косырев считает, что большое видится на расстоянии. Роман "Война и мир" был написан человеком, родившимся через 16 лет после Бородина, и увидел свет спустя 57 лет. Август 91-го еще дождется своего Толстого, уверен аналитик.

Комментатор "Газеты.ру" Сергей Шелин находит мнение большинства "инфантильно-циничным".

"Оно просто подводит базу под страх рядового человека перед любым участием в общественном действии и под его традиционное неверие в собственные силы. Начальство-то, оно завсегда перехитрит и все повернет по-своему. Мудрость премудрого пескаря, чрезвычайно поощряемая нашими властями", - считает он.

Бывший председатель Верховного Совета РСФСР, ныне профессор Российской экономической академии Руслан Хасбулатов в интервью Русской службе Би-би-си напомнил, что смена общественного строя, вообще-то, называется не "эпизодом", а революцией.

"Если это был "эпизод", то приблизительно такой же, как февральская или октябрьская революция 1917 года. События августа 91-го, конечно, оказали решающее влияние", - заявил он.

Политолог Дмитрий Орешкин согласен с Хасбулатовым.

"С одной стороны, это, конечно, была форма борьбы за власть. С другой стороны, называть это просто перехватыванием рычагов одной группировкой у другой - значит унижать историю, унижать народ", - заявил он Русской службе Би-би-си.

Распространенное представление о путче как о "фарсе" и "игрушечном заговоре" возникло задним числом, а 19 августа 1991 года все выглядело более чем серьезно, утверждает Хасбулатов.

"Со своей тогдашней позиции я хорошо видел, что происходит. Могу совершенно точно, зная факты, сказать, что даже прибалтийские республики притихли. Ни одного выступления против ГКЧП там не было. До смерти напуган был Кравчук, напуган был Назарбаев. Замаячила тень сталинщины. Все присмирели, думали - все, наступила реальная диктатура", - рассказывает участник тех событий.

"А когда мы разгромили путчистов, союзные республики, конечно, шарахнулись. Попытка переворота сама по себе нанесла мощный удар и по идеологии социализма, и по всем прожектам Горбачева. Беловежские соглашения лишь формально закрепили фактический распад Советского Союза, начавшийся с августа 1991 года", - вспоминает Хасбулатов.

Поделюсь личными воспоминаниями... Когда я услышал мрачно-торжественный голос диктора и понял, что происходит, первой мыслью, которая пришла в голову, была: где Ельцин? Что с ним? Если убит или арестован - это конец, если действует – еще неизвестно, как карта ляжет.

"Власть перехватил человек, который взял на себя ответственность - Борис Ельцин, - говорит Дмитрий Орешкин. - Можно по-разному к нему относиться, но он повел себя, как мужчина. А кто противостоял ему? Крючков, который потом писал слезные письма Горбачеву и просил прощения? Янаев, у которого тряслись руки? Пуго, который от страха застрелился?".

Писатель Михаил Веллер однажды заметил, что отсутствие у путчистов энергии и установки на победу проявилось даже лингвистически. Разве можно сравнить неудобопроизносимую, каркающую аббревиатуру "ГКЧП" с легко запоминающимися, звучащими как выстрелы словами "ревком" и "совдеп"?

Руслан Хасбулатов видит главную причину поражения гэкачепистов не в безволии, а в неуверенности в собственной правоте. Разговоры о том, что военные "растерялись" или "отказались стрелять в народ" - ерунда, уверен он.

"Если бы ГКЧП отдал четкий приказ, те же Грачев и Лебедь расстреляли бы Белый дом, не задумываясь, - уверен он. – А не решились они не потому, что были безвольными людьми".

Жесткая часть номенклатуры и силовики выступили, потому что не могли отдать власть без боя, но сами мало верили в успех, считает Дмитрий Орешкин.

"Горбачев перестройку не с кондачка выдумал, - рассуждает эксперт. – Все понимали, что впереди стенка, так жить нельзя – от Станислава Говорухина, который назвал этими словами свой знаменитый фильм, до Виктора Цоя, который пел: "Мы ждем перемен". Незадолго до путча Ельцин выиграл президентские выборы в Российской Федерации, хотя голоса считали те же коммунисты".

Руслан Хасбулатов уверен, что, если бы не путч, СССР не распался бы, и страна сейчас "находилась бы на уровень выше". Крутая ломка старой системы привела к власти "несуразных людей" и отбросила Россию с точки зрения экономики, технологического и демократического развития на сто лет назад, говорит он.

"Если бы не эта попытка переворота со стороны партийно-государственной верхушки СССР, то Горбачеву, рано или поздно, не мытьем так катаньем, удалось бы подписать Союзный договор в рамках восьми, девяти или десяти республик, впоследствии, может, еще кто-нибудь присоединился бы. СССР в мягкой форме был бы преобразован в конфедеративное государство", - сожалеет он об упущенных возможностях.

Дмитрий Орешкин полагает, что Горбачев, вероятно, победил бы в тактическом плане, но перспективы у единого государства все равно не было.

"Несомненно, в голове у него маячило нечто вроде Европейского Союза. Только ЕС строился снизу, а Горбачев хотел перераспределить полномочия сверху", - размышляет он.

"Но представьте, что в составе государства оставались бы Узбекистан и Казахстан, полностью контролируемые коммунистическими элитами. Это десятки миллионов избирателей. Вполне демократическим способом они блокировали бы любые реальные экономические начинания. Мы бы очень долго болтались в состоянии ни туда, ни сюда, а потом все-таки произошел бы раздел, потому что слишком сильны различия в политической культуре и экономической жизни между ориентированной, как ни крути, на Европу Россией и ориентированной на азиатские методы управления Средней Азией".

Около 40% сегодняшних взрослых россиян стали взрослыми после августа 1991-го. Для них те три дня - то же, что война с Наполеоном.

А среди тех, кто провел их возле Белого дома, наверное, не отыщется ни одного, кто сказал бы, что в результате получил все, о чем мечтал.

Но когда все и всем будут довольны - настанет конец истории.

Стакан можно считать наполовину пустым - или наполовину полным.

Ограничения свободы и "суверенная демократия" лучше полного отсутствия свободы и демократии.

"Говорят, получилось так себе. Но неужели хуже, чем в 1917 году? И почему у нас должно было получиться замечательно, хотя ни у кого не выходило сразу?" - спрашивает в "Газете.ру" Сергей Шелин.

"Мы не голые стоим на морозе, просто ботинки жмут, - пишет в редакционной статье "Независимая газета". - Два десятилетия относительной свободы изменили Россию. Сейчас кажется естественным, как воздух, то, о чем в 70-х даже и не мечтали, а в 80-х – не верили. Не было тогда блогеров, которым отвечает начальство, несогласных, которые хотят митинговать в определенном месте в конкретный день".

"Получилось ровно так, как заслужили. Надо было продолжать и работать над собой. Вместо этого общество демобилизовалось и очередной раз вверило себя властям", - резюмирует Шелин.

Тут, конечно, не убавить, ни прибавить. Но кое-что важное россияне обрели: ломящиеся от изобилия супермаркеты, свободу слова и художественного творчества, открытые границы и опыт исторического действия, когда хотя бы три дня судьбу страны решали не только начальники, но и простые люди.