К 100-летию убийства Столыпина: выстрелы в будущее

Вечером 1 (по новому стилю 13) сентября 1911 года в Киевском оперном театре давали "Сказку о царе Салтане". В антракте после второго действия высокий плечистый человек в придворном мундире поднялся со своего места в первом ряду и повернулся лицом к залу, опершись на ограждение, отделявшее партер от оркестра. Никому не известный юноша, сидевший во время спектакля в задних рядах, стремительно приблизился по проходу и, не сказав ни слова, дважды выстрелил в грудь человеку в мундире из револьвера "браунинг".

Жертвой покушения был председатель Совета Министров Российской империи Петр Аркадьевич Столыпин. Через пять дней он скончался.

Убитый проводил смелые реформы, сочетавшие жесткое подавление революционного террора и насилия с постепенным развитием гражданского общества, и был убежденным противником внешней экспансии и войн.

По мнению ряда историков, Столыпин, останься он в живых, не допустил бы большевистского переворота.

"Петр Столыпин был выдающейся личностью, с твердым характером и редкой способностью вдохновлять и вести за собой людей", - так охарактеризовал его в беседе с Русской службой Би-би-си британский историк Джеффри Хоскинг.

Современный российский исследователь Игорь Бунич убежден, что, если бы программа Столыпина воплотилась в жизнь, к 1940 году Россия экономически обогнала бы США и эволюционным путем пришла бы к парламентской монархии.

"Если кто-нибудь мог еще спасти Российскую империю, то таким человеком был Петр Столыпин, бородатый, дородный, могучего сложения, представитель богатого поместного дворянства, выходец из провинциальной России", - утверждал американский историк Роберт Мэсси.

По мнению их оппонентов, у Столыпина было мало шансов реализовать свои планы, так как Николай II все равно скоро избавился бы от него. Судя по косвенным признакам, к тому и шло.

Человек из провинции

"Столыпин не имел ничего общего ни с политическими деятелями из высшей столичной знати, ни с педантичными профессиональными чиновниками, - характеризует его Мэсси. - Столыпин привнес в столицу и в высшие правящие круги искренность, силу и жизнеспособность того огромного числа энергичных людей, которые населяли провинции России".

Основатель рода Сильвестр Столыпин получил имение за доблесть, проявленную в российско-польских войнах XVII века. Один из Столыпиных служил адъютантом у Суворова, Мария Столыпина стала матерью Михаила Лермонтова, которому, таким образом, будущий премьер приходился троюродным братом. Правда, в семействе Столыпиных поэта называли "несносным мальчишкой".

Петр Столыпин родился в 1862 году в Баден-Бадене во время отдыха матери на этом престижном курорте, детство и юность провел в Петербурге, где его отец занимал придворную должность, но, сделавшись самостоятельным, предпочел жить и работать в провинции.

В 1905 году, будучи саратовским губернатором, он справился с крупными крестьянскими беспорядками, причем при минимальном использовании силы. Несколько раз вместо приказа войскам обстрелять взбунтовавшуюся деревню он один шел на переговоры и добивался результата.

"Известен эпизод, когда Столыпин в ту пору, когда губернаторов расстреливали, как куропаток, врезывается в бунтующую толпу, - вспоминал камергер Владимир Лопухин. - На него наступает человек с явно агрессивными намерениями, с убийством во взгляде. Столыпин бросает ему на руки снятое с плеч форменное пальто с приказанием, отданным так, как умеет повелевать одно только уверенное в себе бесстрашие: "Держи!". Ошеломленный человек машинально подхватывает губернаторское пальто. Его руки заняты. Он парализован. Столыпин спокойно держит речь загипнотизированной его мужеством толпе, и она мирно расходится".

Во второй половине апреля 1906 года Николай II вызвал Столыпина в Царское Село и поручил ему возглавить министерство внутренних дел, считавшееся самым важным в России. Два предшественника Столыпина на этом посту, Сипягин и Плеве, были убиты террористами.

Всего через два с половиной месяца, 8 (21) июля, Столыпин был назначен председателем Совета Министров.

Столыпин возглавил правительство на фоне конфликта между исполнительной и законодательной властями, по остроте и непримиримости напоминавшего тот, что возник в 1993 году между президентом Борисом Ельциным и Верховным Советом.

Первая Государственная Дума, собравшаяся 27 апреля 1906 года, на первом же заседании приняла "Обращение к трону", потребовав немедленной бесплатной передачи крестьянам помещичьих земель, амнистии революционеров и назначения правительства, ответственного перед парламентом.

Премьер Иван Горемыкин в ответ предложил Думе рассмотреть законопроект о переустройстве прачечных Юрьевского университета.

Думское большинство фактически не интересовало ничего, кроме земельной реформы, под которой оно понимало безвозмездную конфискацию помещичьих земель.

Нарушение права собственности породило бы крайне опасный прецедент. К тому же в руках дворян оставалось не более четверти всей земли, а многие сохранившиеся имения представляли собой образцовые хозяйства, трогать которые было явно неразумно. Причины низкой продуктивности аграрного сектора и крестьянской бедности следовало искать не здесь.

Однако думцы продолжали раскачивать лодку. Общее настроение выразил один из депутатов-"трудовиков", заявивший: "Сколько прений ни ведите, другого земного шара не создадите. Придется, значит, эту землю нам отдавать!".

Когда октябрист Михаил Стахович предложил принять заявление, осуждавшее как насилие в отношении революционеров, так и террор против властей, и упомянул, что на 90 казненных за последние месяцы приходится 288 убитых и 388 раненых представителей государства, большей частью простых городовых, с левых скамей раздались выкрики: "Мало!".

"Парламентарии в большинстве своем рассматривали Думу как оппозиционный рупор, как возможность "вести пропаганду и агитацию". Предложения правительства отвергались без всяких раздумий, без попыток увидеть в них рациональное начало", - пишет современный историк Елена Хорватова.

Другая сторона тоже не была расположена к диалогу. В придворных кругах депутатов именовали "шайкой" и "противными мордами".

На следующий день после назначения Столыпина император подписал указ о роспуске Думы. 169 депутатов, главным образом кадеты, сели на поезд, пересекли границу Финляндии, где полицейский надзор был мягче, и приняли "Выборгское воззвание", предложив избирателям в знак протеста не платить налоги и не служить в армии.

Николай II обозвал воззвание "выборгским кренделем" и специальным указом запретил всем подписантам участвовать в будущих выборах.

Поскольку цвет кадетской партии был, таким образом, отстранен от участия в избирательной кампании, II Дума, собравшаяся 20 февраля 1907 года, оказалась намного радикальнее первой. Революционеры называли ее "думой народного гнева", а депутат-монархист граф Бобринский - "думой народного невежества".

Левые и ультраправые общими усилиями превратили заседания в сумасшедший дом. Случайно или нет, но во время одного из скандалов в зале обвалился потолок.

Известна оценка Владимира Ленина: "Витте и Дурново скрутили революцию веревкой, Столыпин намотал эту веревку на свою нервную дворянскую руку". Неизвестно, какими ассоциациями руководствовался вождь большевиков, но рука Столыпина, по единодушным воспоминаниям современников, была какой угодно, только не "нервной".

Он выступал перед II Госдумой трижды и проявлял исключительную уверенность и самообладание, хотя его речи сопровождались оглушительным шумом и криками: "Довольно!", "Долой!" и "В отставку!". Вошли в историю знаменитые фразы, брошенные премьером в беснующийся зал: "Не запугаете!" и "Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!".

1 июня 1907 года, вспоминал председатель II Думы Федор Головин, "на трибуне появилась высокая и мрачная фигура Столыпина с бледным лицом, темною бородою и кроваво-красными губами". Премьер заявил, что следствие якобы установило вину 55 депутатов-социалистов в ведении подрывной работы в армии и потребовал тут же, не сходя с места, лишить "заговорщиков" неприкосновенности.

Дума постановила провести парламентское расследование, но уже через два дня вышел указ о ее роспуске. Всех социал-демократических депутатов, не успевших скрыться, арестовали и позднее приговорили к каторге.

Поскольку послуживший основным обвинительным документом так называемый "солдатский наказ" - революционное воззвание к Думе от имени солдат - был получен от информатора департамента полиции Шорниковой, большинство историков считает эту историю провокацией, осуществленной по инициативе Столыпина. В то же время мало кто сомневается, что II Дума, в любом случае, являлась недоговороспособной.

Во второй раз Николай II не только распустил Думу, но и ввел новый избирательный закон, который сам, полушутя-полусерьезно, окрестил "бесстыжим": социально-профессиональные "курии" выбирали депутатов отдельно друг от друга, а нормы представительства были такие, что один голос дворянина-землевладельца равнялся четырем голосам предпринимателей и интеллигенции, 260 голосам крестьян и 543 голосам рабочих.

Европейские справочники тех лет определяли политический строй России как "конституционную монархию при самодержавном государе".

Прямые и равные выборы и "ответственное министерство" оставались главными требованиями оппозиции до 1917 года.

Поскольку внесение изменений в избирательное законодательство в обход Думы являлось нарушением обещаний, данных в манифесте 17 октября, часть историков именуют эти события "третьеиюньским переворотом".

III Дума, собравшаяся 1 ноября 1907 года, оказалась надежно консервативной. В ее составе, к примеру, насчитывалось 45 православных священников.

Как утверждал в своих воспоминаниях первый российский премьер Сергей Витте, после второго роспуска Думы Николай II намеревался закончить демократические эксперименты, но его отговорил Столыпин, вопреки репутации "железной руки" вовсе не бывший противником любых выборных учреждений.

Столыпин настаивал на том, что октябрьский манифест является "торжественной клятвой нации, которую царь не может нарушить".

Доминировавшие в III Думе партии октябристов и националистов, при общей поддержке правительственного курса, не были марионеточными. Следуя примеру британского парламента, Дума добивалась усиления своей власти через контроль над государственными расходами. Столыпин ввел в практику регулярные встречи министров с членами соответствующих думских комитетов, которые, по словам Мэсси, "имели важное воспитательное значение для обеих сторон" и "постепенно заменили антагонизм взаимным пониманием".

За пять лет работы III дума рассмотрела 2572 законопроекта.

По оценке Джеффри Хоскинга, Столыпин не просто мирился с существованием III Думы, но отчасти опирался на нее как на противовес капризам императора и интригам придворной камарильи.

"Ставка на сильных"

По образованию и жизненному опыту Столыпин был специалистом в области сельского хозяйства. Его главным деянием на посту премьера стала аграрная реформа, смысл которой он определил словами: "Законы должны писаться для трезвых и сильных, а не для пьяных и слабых".

После отмены крепостного права земля не перешла в руки крестьян на правах личной собственности. Ею распоряжалась община ("мир"), которая распределяла ее по "душам", по "едокам", по "работникам" или каким-либо иным способом. Из 138 млн десятин надельных земель около 115 млн являлись общинными.

Только в западных губерниях крестьянские земли находились во владении своих хозяев. При этом урожайность была выше, не было случаев голода при неурожаях. Эта ситуация была хорошо известна Столыпину, который более 10 лет занимал там разные административные посты.

9 ноября 1907 года император с подачи Столыпина издал указ "О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования", в котором говорилось, что "каждый домохозяин, владеющий землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли".

Одновременно Столыпин развернул программу переселения малоземельных крестьян на пустовавшие просторы Сибири. Добровольцев щедро наделяли землей, бесплатно доставляли на место их самих, имущество и скот, и выделяли значительные подъемные.

Этой возможностью воспользовались 3,77 млн человек, или 394 тысячи семей.

Сбор зерновых за годы реформы вырос на 14%. В 1909-1913 годах Россия производила больше пшеницы, чем США, Канада и Аргентина, вместе взятые. Правда, этому способствовали несколько выдавшихся подряд урожайных лет.

Число слушателей добровольных сельскохозяйственных чтений, то есть крестьян, заинтересованных в повышении производительности своего труда, с 1906 по 1914 год возросло с 46 тысяч до 1,6 млн человек.

Общинный уклад поддерживали как социалисты и народники, так и ультраправые, видя в ней - каждые со своей колокольни - преимущество России перед индивидуалистическим Западом. Левые вели в деревне агитацию, уверяя, будто правительство "гонит крестьян в Сибирь" и "хочет, чтобы мужики дрались из-за своей земли и забыли о барской".

Советские историки подчеркивали, что из общины вышли менее полутора миллионов из 13,5 млн домохозяйств. Однако в этом сказался естественный консерватизм и осторожность. Процесс пошел по-настоящему уже после гибели Столыпина и был прерван мировой войной. К лету 1914 года о желании выйти из общины письменно заявили свыше шести миллионов сельских хозяев, большинство из которых ожидало завершения землемерных работ и оформления документов.

Около 20% "выходцев" продали наделы и перебрались в город, что подавалось противниками Столыпина как свидетельство провала реформы, но, с точки зрения правительства, концентрация земли в руках крепких хозяев была желательна.

"Аграрная реформа, безусловно, самое выдающееся из сделанного Столыпиным, - говорит Джеффри Хоскинг. - Война и революция не дали завершить начатое. Социальные преобразования таких масштабов требовали времени. Думаю, Столыпин именно это имел в виду, когда произносил знаменитые слова о "двадцати годах мира и покоя".

"Столыпинские галстуки"

С 1906 по 1911 год на Столыпина было совершено 11 покушений, последнее из которых закончилось его гибелью.

Самым известным стал взрыв на казенной даче премьера на Аптекарском острове в Петербурге 12 августа 1906 года. Двое террористов-смертников, переодетых жандармскими курьерами, явились якобы доставить документы. В портфеле находилась мощная бомба. Когда швейцар в приемной попросил показать ему содержимое, боевики привели взрывное устройство в действие.

Были убиты 36 человек, находившихся в доме. Швейцара разорвало так, что потом не смогли обнаружить даже фрагменты тела. Маленьких сына и дочь Столыпина, стоявших на балконе, сбросило взрывной волной. Девочка потом несколько лет передвигалась в инвалидном кресле.

Самого премьера лишь обрызгало чернилами из подскочившего на столе письменного прибора.

Неизвестно, насколько повлияли на его решимость личные обстоятельства, но уже 19 августа в качестве "исключительной меры охраны государственного порядка" был принят закон, которым в губерниях, находившихся на военном или чрезвычайном положении, вводились военно-полевые суды из офицеров.

Дела рассматривались в течение 48 часов без участия адвокатов, приговоры выносились без права обжалования и приводились в исполнение в течение суток.

За шесть лет действия закона, согласно имеющимся данным, были повешены или расстреляны около 2200 человек, порядка 66 тысяч приговорили к каторге.

По словам писателя Владимира Короленко, "смертная казнь стала бытовым явлением". Подобного Россия не видела почти 200 лет.

Лев Толстой откликнулся гневной статьей "Не могу молчать!", его поддержали Александр Блок, Максим Горький, Илья Репин, Леонид Андреев и другие знаменитые интеллектуалы.

Думский кадет Родичев публично назвал петлю "столыпинским галстуком". Премьер в ответ вызвал его на дуэль. Депутат предпочел извиниться, но выражение вошло в историю.

За взгляды не казнили

С другой стороны, необходимо заметить, что за взгляды и оппозиционную деятельность никого не казнили. Военно-полевые суды рассматривали исключительно дела о тяжких насильственных преступлениях, и лишь в случаях, когда факт преступления был очевиден.

Жертвами революционного насилия стали около 17 тысяч человек, примерно 1600 были убиты террористами, в том числе три министра, восемь губернаторов, четыре армейских генерала и адмирала, 966 полицейских и жандармов. В результате взрывов и стрельбы в людных местах погибло много ни к чему не причастных мирных обывателей.

Для сравнения можно также сказать, что в период сталинского "Большого террора" 1937-1938 годов ежедневно казнили в среднем почти столько же людей, сколько за все время "столыпинской реакции".

"При Столыпине за четыре года было приведено в исполнение в 10 с лишним раз больше смертных приговоров, чем за весь XIX век, - говорит Джеффри Хоскинг. - Но нельзя забывать, что стране грозила полная дезорганизация, и что революционеры, со своей стороны, соврешенно не думали о правах человека".

Жесткие меры достигли цели.

"В течение всей зимы 1908-1909 годов в Петербурге не выходило ни одной нелегальной газеты, не работала ни одна революционная организация. Так же обстояло дело почти повсюду в России", - писал жандармский генерал Герасимов.

Новый "революционный подъем" 1910-1911 годов, о котором говорилось в советских учебниках истории, по мнению большинства современных исследователей, также существовал лишь в воображении их авторов.

Недовольных во всех слоях общества хватало, но порядок, основанный Витте и Столыпиным, мог существовать еще долго, если бы не Первая мировая война и распутинщина.

"Святой черт" Распутин

Германский кайзер Вильгельм говорил, что мечтал бы иметь такого канцлера, как Столыпин.

Комплиментом Столыпину можно было считать и сказанные незадолго до его гибели слова Ленина: "Если это [столыпинские реформы] будет продолжаться и дальше, нам придется отказаться от какой-либо аграрной программы".

Левая и либеральная Россия ненавидела Столыпина как "вешателя". Писатель Константин Паустовский, в 1911 году бывший киевским гимназистом, вспоминал, как его интеллигентный дядя при известии о покушении на премьера пришел в радостное возбуждение и заявил, что "должны же были этого прохвоста когда-нибудь убить".

Одновременно влиятельные члены придворной камарильи, например, министр двора граф Фредерикс и начальник императорской канцелярии князь Орлов, общавшиеся с царем намного теснее Столыпина, наговаривали, что премьер своими реформами разрушает исконные устои русской жизни и вообще слишком много берет на себя.

Всегда и во всем поддерживала Столыпина императрица-мать Мария Федоровна. Влиятельный зять царя великий князь Александр Михайлович называл его "замечательным человеком, в котором трезвый реализм сочетался с высокой одаренностью".

"Я не могу тебе передать, как мне нравится этот человек, и какое уважение он у меня вызывает", - писал Николай II матери в октябре 1906 года.

Однако затем отношение монарха к главе правительства стало меняться.

Причину этого отчасти раскрыл он сам в первом разговоре со сменившим Столыпина Владимиром Коковцевым: "Надеюсь, Вы не будете затмевать меня, как Столыпин".

"Николай II ценил Столыпина и доверял ему, но, несомненно, чувствовал себя уязвленным тем, что глава правительства перетянул на себя часть царских прерогатив", - считает Джеффри Хоскинг.

Проблема Распутина

Но главная проблема звалась "Григорий Распутин".

Столыпин называл "старца" не иначе, как "гадиной", а в начале 1911 года, начитавшись полицейских рапортов о его выходках, выслал его из столицы в административном порядке. Распутин отправился в паломничество в Иерусалим.

Несмотря на скандал, устроенный женой, Николай II не стал дезавуировать распоряжение премьер-министра, но с тех пор заметно охладел к Столыпину. Когда премьер однажды вновь заговорил о Распутине, царь резко потребовал не лезть в его семейные дела и "никогда больше не возвращаться к этому вопросу", откровенно заметив, что "пусть будет лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы".

"Старец", со своей стороны, заявлял в присутствии свидетелей, что надо бы "окоротить Петю, который стал слишком нахален".

Распутин являлся, по-современному, сильным экстрасенсом и каким-то не вполне понятным науке образом мог облегчать страдания цесаревича Алексея, больного наследственной гемофилией. Глубоко верующая и мистически настроенная Александра Федоровна убедила себя, что жизнь ее сына всецело в руках Друга, и ополчалась на любого, кто пытался удалить Распутина из Царского Села, с яростью самки, спасающей детеныша.

Специалисты называют эту ситуацию одним из самых крупных пиар-провалов за всю историю. Если бы народ знал правду, то, несомненно, пожалел бы несчастную семью. Однако Николай и Александра считали недопустимым публично обсуждать здоровье членов царствующего дома, и в особенности не хотели разглашать, что их единственный сын, фактически, инвалид.

Сегодня в это трудно поверить, но даже Столыпин лишь в общих чертах знал, что у наследника проблемы со здоровьем.

В результате люди не видели объяснения влиянию Распутина, кроме скабрезного, а все сколько-нибудь ответственные государственные деятели, пытавшиеся прекратить этот позор, автоматически делались врагами императрицы.

В марте 1911 года разразился скандал из-за прохождения через Государственный совет одного малозначительного правительственного законопроекта. Большинство членов этого бункера консерватизма были настроены против Столыпина. Царь обещал ему поддержку, но во время аудиенции с председателем Совета Павлом Дурново порекомендовал "голосовать по совести". В результате законопроект был провален.

Столыпин заявил, что, видимо, уже не пользуется доверием императора, и подал прошение об отставке.

Николай II отставку не принял, но объяснил причину своеобразно.

"Не забывайте, что мы живем в России, а не за границей, - заявил он. - В чем будет состоять ответственность правительства передо мной, если министры будут приходить и уходить по своему желанию?".

"Недовольство Столыпиным будет все больше укореняться в душе царя. Очень скоро он будет удален, что станет большим несчастьем", - сказала проницательная и отлично знавшая петербургскую политическую кухню Мария Федоровна.

Царедворцы, всегда чувствующие, куда дует ветер, начали оказывать главе правительства мелкие, но ощутимые знаки невнимания.

Во время первой аудиенции преемнику Столыпина Александра Федоровна отозвалась о покойном без сочувствия.

"Я вижу, что Вы все делаете сравнения между собой и Столыпиным, - сказала она. - Вы придаете слишком много значения его деятельности и его личности. Не надо так жалеть тех, кого не стало. Если кого нет среди нас, то это потому, что он окончил свою роль и должен уйти".

Столыпин стал лишним

31 августа 1911 года Николай II в сопровождении министров прибыл в Киев, чтобы торжественно освятить памятник своему отцу. Во время следования процессии по городу карета Столыпина почему-то оказалась без охраны. "Вот видите, - печально сказал он ехавшему с ним Коковцеву, - мы здесь лишние".

В толпе оказался вернувшийся к тому времени из Иерусалима Распутин. Увидев Столыпина, он закричал: "Смерть идет за ним!".

Премьер скончался 5 (18) сентября, на пятые сутки после покушения.

Киевские черносотенцы намеревались сразу после отъезда царя устроить еврейский погром, так что пришлось ввести в город казаков.

Убийца Столыпина Мордехай Богров был сыном киевского миллионера, членом Боевой организации эсеров и одновременно осведомителем Охранки.

После скорого и, по мнению многих, неполного расследования он был повешен, заявив перед этим, что ему все равно, успеет ли он скушать свои две тысячи котлет.

Согласно официальной версии, соратники разоблачили Богрова и приказали ему "умереть достойно".

По другим данным, они якобы давно знали, что Богров пишет рапорты в Охранку и не возражали, дабы узнавать через него о замыслах противника.

Непонятно, почему жертвой был избран Столыпин, хотя рядом в ложе находился сам царь.

Опять же, по официальной версии, Богрова провели на спектакль по указанию начальника киевского охранного отделения Кулябко, чтобы он мог опознать потенциальных террористов.

Внятного объяснения, почему его допустили в зал с оружием, и как могли совершить столь вопиющую оплошность такие опытные профессионалы, как Кулябко и начальник дворцовой охраны Спиридович, не прозвучало.

Партия войны

Ряд историков полагают, что охранка, если не напрямую организовала, то не старалась предотвратить покушение, и нити заговора тянулись в высшие сферы.

"Не исключено, но маловероятно, - полагает Джеффри Хоскинг. - Халатность мне представляется более правдоподобным объяснением, чем заговор".

Современный исследователь Александр Бушков поддерживает конспирологическую версию, но отвергает предположение о причастности императора. Николай II, во-первых, был джентльменом, а во-вторых, мог в любой момент освободиться от Столыпина одним росчерком пера.

По мнению Бушкова, Столыпин стал жертвой влиятельной "партии войны", в которую входили, в частности, великий князь Николай Николаевич, начальник генштаба Николай Янушкевич, бывший министр иностранных дел Александр Извольский и его преемник Сергей Сазонов.

В 1908 году, во время международного кризиса из-за аннексии Австрией Боснии и Герцеговины, Столыпин решительно высказался против втягивания России в войну и добился увольнения Извольского, бывшего главным виновником скандала.

По мнению Джеффри Хоскинга, если бы в 1914 году Столыпин оставался во главе правительства, он сделал бы все, чтобы не допустить втягивания России в европейскую войну. Другое дело, что не все зависело от его воли.

"России, как великой державе, было бы трудно остаться в стороне от кризиса, вызванного сараевским убийством, и соображения престижа могли оказаться для императора важнее аргументов Столыпина", - считает он.

В ходе проводившегося в 2008 году интернет-опроса "Имя Россия" Столыпин занял второе место после Александра Невского.

Созданы Фонд изучения наследия Петра Столыпина и оргкомитет по празднованию 150-летия со дня его рождения, которое будет отмечаться 14 апреля 2012 года.

Решено к этой дате воздвигнуть его монумент напротив здания правительства на Краснопресненской набережной.

На заседании оргкомитета 13 июля Владимир Путин произнес речь о заслугах Столыпина и предложил высшим чиновникам и членам Федерального Собрания пожертвовать на памятник личные средства.

По данным газеты "Известия", к 5 сентября на призыв откликнулись "примерно половина министров" а также мэр Москвы Сергей Собянин и глава Сбербанка Герман Греф.

По мнению аналитиков, опрошенных тогда Русской службой Би-би-си, Путин стремится ассоциировать себя со Столыпиным по очевидным пропагандистским соображениям, однако как государственный деятель до знаменитого предшественника не дотягивает.

Главное отличие, считают эксперты, состоит в том, что Столыпин не только укреплял стабильность и "вертикаль власти", но и проводил реформы.