25 лет перемирия в Карабахе - достижение или тупик? Взгляд из Азербайджана

12 мая 1994 вступило в действие прекращение огня между Азербайджаном и Арменией в карабахском конфликте.

Конфликт в Нагорном Карабахе - практически первый межэтнический конфликт, возникший на территории Советского Союза и повлекший большие человеческие жертвы и разрушения.

Начало его отсчитывают с 1988 года, когда армянское население Нагорно-Карабахской Автономной Республики потребовало отделения от Азербайджана.

За этим последовали взаимные депортации, и противостояние, с самого начала отмеченное насилием, переросло в вооруженный межтерриториальный конфликт, как только Армения и Азербайджан провозгласили независимость в 1991 году.

После трех лет ожесточенных боев переговоры в рамках Минской группы ОБСЕ с участием международных посредников привели к договору о перемирии, которое длится уже 25 лет.

Что дало перемирие

К моменту начала перемирия количество погибших достигло нескольких десятков тысяч, а количество беженцев и перемещенных лиц перевалило за миллион.

Хотя многие конфликты на территории бывшего СССР принято было называть замороженными, перемирие сопровождалось почти ежедневным нарушением режима прекращения огня, и поэтому порой отмечали, что заморожен на самом деле не конфликт, а его разрешение.

Однако, примечательность армяно-азербайджанского перемирия заключалась в том, что, хотя и с нарушениями, но в отличие от других, как, например, на территории Грузии, оно сохранялось все это время без присутствия миротворческих сил.

То есть можно было утверждать, что заинтересованность действующих лиц, стран-участниц конфликта и стран, имеющих влияние в регионе и за его пределами, в сохранении статус-кво была достаточно сильной и постоянной.

Карабахское перемирие позволило не только прекратить военные действия, но и ввести в цивилизованный дипломатический формат переговоров стороны конфликта.

Также удалось запустить сотрудничество внешних игроков - региональных и международных - через посредничество сопредседателей Минской группы ОБСЕ, созданной в 1994 году.

В этом формате удалось открыто согласовывать интересы сторон - как непосредственных участников конфликта, так и государств-посредников.

Последнее было ничуть не менее важно, так как Россия к этому времени была по сути участницей конфликта: сначала конфликтующие стороны использовали советские военные базы на своей территории, а позже независимый Азербайджан избавился от российских военных баз, в то время как Армения получила активную военную помощь России.

Стабильность на фронте позволила Азербайджану и Армении начать процесс интеграции в европейские организации и НАТО.

Перемирие позволило установить стабильность в регионе, без которой были бы невозможны последующие многомиллиардные инвестиции в энергетические и инфраструктурные региональные проекты международного значения.

В первую очередь это касалось Азербайджана с его запасами нефти и газа, а также стран региона, участвующих в транспортировке энергетических ресурсов - Турции и Грузии - на Запад, который стремился обеспечить свою энергетическую безопасность, диверсифицировать источники и маршруты поставки энергоресурсов. уменьшив тем самым свою зависимость от России.

Именно разработка нефтегазовых месторождений привела к инвестициям в экономику Грузии и Турции, а также к беспрецедентному экономическому росту в Азербайджане: в 2006 году ВВП Азербайджана вырос на 36%.

В свою очередь экономическая кооперация укрепила сотрудничество в сфере безопасности между экономическими партнерами, а в конечном счете - это внесло вклад в консолидацию независимости южно-кавказского региона в постсоветский период.

Что мирное соглашение не дало

Самое главное: за 25 лет так и не удалось достичь долгосрочного мирного политического соглашения.

Частично это объясняется тем, что статус-кво удовлетворял многие стороны.

Если, по утверждению многих экспертов, Россия не была заинтересована в разрешении конфликта, боясь потерять контроль над двумя странами или даже над регионом в целом, то в случае западных стран-сопредседателей, по-видимому, риски, связанные с изменением статус-кво, были выше, чем связанные с его сохранением.

Достигнутого уровня стабильности было вполне достаточно для осуществления основных энергетических и транспортных проектов по снабжению рынков Европы нефтью и газом Каспия.

Кроме того, существующий замороженный конфликт не был препятствием для сотрудничества Азербайджана с НАТО. Его военные участвовали в операциях НАТО в "горячих точках", таких как Афганистан и Косово.

Поэтому ни на одну сторону конфликта не оказывалось достаточно сильного политического давления, которое могло бы заставить ее пойти на компромиссы.

С другой стороны неразрешенный конфликт по прежнему остается основным фактором неспособности стран Южного Кавказа объединить свои усилия по консолидации независимости и по интеграции в Европу, о чем они так уверенно утверждали, подписываясь под планом действий "Европейской политики соседства" в 2006 году.

Кроме того, Армения в силу конфликта все еще оторвана от основных региональных энергетических и инфраструктурных проектов, а также лишена выгод экономического сотрудничества с двумя богатыми соседями: Турцией и Азербайджаном.

Азербайджан в свою очередь лишен возможности использовать ресурсы оккупированных армянами районов, вынужден заниматься интеграцией и обустройством почти миллиона беженцев и перемещенных лиц. Власти находятся под постоянным общественным давлением, поскольку беженцы требуют выполнения обещаний вернуть их на родные земли.

В свою очередь в Армении проблема Нагорного Карабаха продолжает определять политическую судьбу любого лидера.

В Армении перемирие использовалось для создания "фактического присутствия" ("facts on the ground"): некоторые оккупированные азербайджанские территории заселялись армянами, одновременно строились дороги и другие инфраструктурные проекты, интегрирующие экономику Нагорного Карабаха в Армению.

Чье право легитимнее?

Но самое главное, нерешенный конфликт мешает странам региона совершить серьезный прорыв к построению сильных государственных институтов, демократическому управлению и верховенству закона, которое помогло бы бороться с коррупцией, сократить неформальную экономику и существенно повысить уровень жизни населения.

И, наконец, сам международный механизм разрешения карабахского конфликта - Минская группа ОБСЕ - не лишен проблем, так как строится на нормативной неопределенности, где сторонам предлагается найти компромисс в нормативно не определенном формате: между принципом территориальной целостности и правом на самоопределение.

С другой стороны, ни одно из решений международных организаций, основанных на принципах, определенных Хельсинкским Заключительным Актом, такие как пять резолюций Совета безопасности ООН о безусловном выводе войск с захваченных территорий, не было выполнено.

Таким образом, в то время как решения ООН требуют безусловного вывода войск, признавая нелегитимность военного решения, переговоры в Минском формате ставят вывод войск в зависимость от политических компромиссов другой стороны, таким образом легитимизуя военный фактор как инструмент в достижении сделки.

Это указывает на определенный баланс сил и отсутствие механизмов по реализации международных норм и принципов в отношении сторон конфликта.

Азербайджанская позиция обоснована принципом территориальной целостности и неприкосновенности международно признанных границ, в то время как армянская сторона, руководствуясь принципом самоопределения наций, опирается на военное преимущество на момент подписания перемирия и договор о безопасности и военном сотрудничестве с Россией, а также традиционном политическом влиянии в странах Запада через свою диаспору.

Нормативная неопределенность, характеризующая переговорный процесс, определенный баланс сил, зависимость вывода войск от политических компромиссов и таким образом легитимация в глазах переговаривающихся сторон военного фактора как инструмента переговоров привели к нескольким достаточно серьезным нарушениям прекращения огня.

В апреле 2016 года на линии разделения произошли столкновения, которые назвали самыми серьезными со времени заключения перемирия.

В результате ожесточенных боев, продолжавшихся четыре дня, Азербайджан заявил о возвращении 2 тысяч гектаров оккупированной территории, в то время как Армения сообщила о потере не более чем 800 гектаров территории, не имеющей особенной стратегической важности.

Потери с обеих сторон, согласно независимым источникам, составили около 350 человек.

Роль боев 2016 года в нарушении баланса

Военные действия в апреле 2016 года показали, что нерешенность карабахского конфликта - это серьезный фактор потенциальной нестабильности в регионе.

Они стали свидетельством того, что замороженное состояние конфликта только вводит в заблуждение, так как продемонстрировало, что Азербайджан сделал соответствующие выводы из переговорного процесса и воспользовался нефтяными прибылями, чтобы нейтрализовать "военную карту" Армении.

Баку диверсифицировал источники поставок вооружений (Россия, Израиль, Пакистан и другие страны), пытаясь укрепить свой военный потенциал, чтобы изменить баланс сил на поле боя.

Минский мирный процесс в силу своей нормативной неопределенности предоставил самим сторонам определять границы этих норм в переговорах, не делегитимизировал военный фактор, а поставил его в зависимость от политических компромиссов сторон.

Демонстрация военной силы Азербайджаном оказала неожиданную услугу Армении. Она ярко показала коррумпированность власти и сети кланов, связанных с военно-индустриальным комплексом, нанесшую ущерб боеспособности армянской армии.

Помимо этого, апрельские бои 2016 года показали ненадежность России как исторического партнера: Москва вопреки ожиданиям не вмешалась в военные действия на стороне Армении.

Четырехдневная война оказалась важным триггером всплеска накопившегося в Армении недовольства населения группой политиков, известных как "карабахский клан", лицом которого был вначале Роберт Кочарян, а потом - Серж Саргсян, и в конечном счете подготовила почву для прихода к власти бывшего журналиста и депутата Никола Пашиняна.

Примечательно, что во время правительственного кризиса в Армении в апреле 2018 года в Карабахе нарушений перемирия не наблюдалось.

Как долго карабахский конфликт будет определять будущее региона?

Пожалуй, самым серьезным последствием замороженности решения карабахского конфликта является зависимость политических процессов и, соответственно, политических лидеров от националистической карты, превращающей конфликт в первоочередную задачу национального строительства.

Она не только повышает вероятность новой войны, но и создает постоянную популистскую ловушку даже для самых умеренных лидеров.

Если в краткосрочной перспективе национализм и может являться стимулом для мобилизации населения, то в долгосрочной перспективе он отвлекает общество от реальных проблем и задерживает развитие, как правило манипулируя часто надуманными угрозами и создавая "осадную ментальность".

Не случайно и Армения, и Азербайджан помимо низких показателей социального благополучия, находились все это время на одних из последних мест международных рейтингов уровня свободы и прав человека.

Нерешенность конфликта и, соответственно, наличие, как правило, сконструированных угроз создают постоянную необходимость присутствия и влияния России в регионе как защитницы Армении от врагов в регионе.

И хотя "бархатная революция" в Армении может означать возможность оторваться от российского влияния в политической сфере и начать реальные реформы, сложившийся подход к проблемам безопасности может оставить все без изменений.

Есть ли повод для оптимизма?

Встречи между конфликтующими сторонами после прихода к власти Пашиняна вызвали оптимизм как среди посредников, так и в самих странах-сторонах конфликта, так как было сообщено о согласии Армении и Азербайджана готовить общество к миру.

Этот оптимизм, по-видимому, был вызван самим фактом ухода из власти в Армении представителей групп интересов, сформировавшихся в результате конфликта.

Он также мог быть связан с более общим видением двух сторон процветающего будущего региона, которое возможно только при добрососедских отношениях и экономическом сотрудничестве между Баку и Ереваном.

Но последующие встречи несколько развеяли этот оптимизм, так как стороны вместо сотрудничества и совместного поиска решения конфликта по-прежнему вовлечены в дипломатическое соревнование "победители-побежденные".

Например, политика Пашиняна по введению в переговорный процесс Нагорного Карабаха в качестве стороны конфликта неизбежно сталкивается с встречным условием Алиева, настаивающего на том, чтобы азербайджанская община Нагорного Карабаха тоже участвовала в переговорах в качестве полноправного участника.

Мадридские принципы решения конфликта, которые долгое время рассматривались как главное достижение переговорного процесса, оказываются слишком многозначными, и стороны интерпретируют их прямо противоположным образом, что существенно затрудняет их принятие и тем более реализацию.

Что должно измениться, так это общий подход к проблемам безопасности, основанный на осознании своей независимости как субъекта региональных и международных отношений и необходимости собственных усилий и ответственности по установлению добрососедских отношений с соседями.

Решение конфликта в таком случае может даже наступить не в рамках формата мирного процесса, а в ходе двусторонних переговоров между Азербайджаном и Арменией.

Обе стороны имеют все возможности для этого, начав строить основы для совместного будущего благополучия через разрушение традиционных и исторических (реальных и мнимых) угроз, уважение принципов добрососедства и показав населению преимущества основанного на этом сотрудничества.

Подготовка населения к миру будет означать создание условий для модернизации и либерализации сознания населения, открытого уважения прав всех людей, независимо от их этнической или конфессиональной принадлежности.

Необходимо также создать перспективу, в которой значение физических границ существенно уменьшится.