"Способов соскочить нет": кого в России судят за оправдание терроризма

За последние три года в России резко выросло число уголовных дел, возбужденных по уголовной статье об оправдании терроризма. Русская служба Би-би-си рассказывает, кого по ним судят и как.

Утром 6 февраля по кровати псковской журналистки Светланы Прокопьевой полз незнакомый мужчина. Он хотел подобраться к шкафу и вынужден был залезть на кровать, занимавшую всю ширину комнаты. Мужчина был одним из оперативников, которые проводили у журналистки обыск по статье 205.2 УК РФ (публичное оправдание терроризма).

Прокопьева не состояла в террористических или экстремистских организациях, она известный псковский журналист, какое-то время возглавляла местную газету "Псковская губерния".

Внимание силовиков привлекла программа "Эха Москвы в Пскове", в которой Прокопьева обсуждала взрыв в управлении ФСБ по Архангельской области: в октябре 2018 года его устроил 17-летний Михаил Жлобицкий. Он погиб на месте, трое сотрудников спецслужбы получили ранения.

Прокопьева предположила в эфире, что государство будто бы "само воспитало" поколение граждан, которые борются с ним. Это высказывание и стало поводом для уголовного дела.

Журналистка не считает, что оправдывала терроризм. Она предполагает, что "просто попала под какой-то мониторинг". "Мне кажется, что после взрыва в Архангельске они вообще проводили большую работу по поиску, скажем так, реакции на это событие. И, насколько я знаю, мое уголовное дело не единственное", - говорила она в интервью Би-би-си.

Взрыв в Архангельске и его последствия

Действительно, фигурантами дел об оправдании терроризма после взрыва стали как минимум четыре человека, комментировавшие это событие.

6 ноября суд в Калининграде на два месяца арестовал 24-летнего жителя города Вячеслава Лукичева. Его адвокат Мария Бонцер рассказывала Би-би-си, что Лукичев "поместил в интернете скриншот предсмертной записки [Жлобицкого] и свое отношение к этому". Лукичев обвиняется по второй части статьи 205.2 УК - публичное оправдание терроризма с использованием интернета.

Спустя две недели пришли к 52-летней активистке КПРФ из города Вытегры Вологодской области Надежде Ромасенко. По версии следствия, она тоже разместила у себя на странице предсмертный пост юноши и сопроводила его комплиментарным комментарием.

В интервью радио "Свобода" Ромасенко признала, что оставила комментарий, но говорила, что не знает, как сам предсмертный пост оказался на ее странице.

36-летнего специалиста по раритетному оружию Павла Зломного арестовали еще в феврале прошлого года - его обвиняли в незаконном обороте оружия. Мать Зломнова жаловалась, что его пытали сразу после задержания, писала "Медиазона".

Спустя год ему изменили меру пресечения на подписку о невыезде - но тут же задержали вновь. Поводом для нового дела о публичном оправдании терроризма послужили стихи о событиях в Архангельске, написанные Зломновым в СИЗО.

Статья 205.2 - публичное оправдание терроризма - появилась в Уголовном кодексе РФ еще 12 лет назад по требованию Конвенции совета Европы по предупреждению терроризма. Но еще четыре года назад количество дел, возбужденных по этой статье, не превышало десятка в год.

"Примерно до 2015-2016 года статья применялась крайне редко - несколько дел в год, - говорит юрист международной правозащитной группы "Агора" Дамир Гайнутдинов. - Чаще всего это были дела исламистов. Иногда [статья] использовалась в отношении активистов, которых нужно было целенаправленно преследовать, например, Бориса Стомахина или Алексея Кунгурова".

Публицист радикальных взглядов Стомахин был осужден за свои статьи и посты трижды за последние 13 лет. Дважды в списке обвинений оказывалось оправдание терроризма и один раз - покушение на это преступление. Поводом для обвинений были статьи под названиями "Памяти шахидов", "Годовщина цареубийства", "Или пару вокзалов взорвать здесь железнодорожных!".

Ни в одном из случаев Стомахин не признал свою вину. С 2015 года он отбывает семь лет заключения по последнему делу.

Правозащитный центр "Мемориал" не признал Стомахина политзаключенным, отметив, что его тексты "заслуживают серьезного порицания", так как "в них содержатся призывы к насилию". При этом "Мемориал" все же охарактеризовал его преследование как "политически мотивированное".

После 2015 года число приговоров за оправдание терроризма стало исчисляться несколькими десятками в год. В 2015 году по статье 205.2 было вынесено восемь приговоров, в 2016 году - 47, в 2017 - 96, а в первом полугодии 2018 - 50 (более свежих данных пока нет), подсчитала "Агора".

За 12 лет существования статьи она была заметно ужесточена. Выросли сроки заключения (до семи лет), отягчающим обстоятельством стало использование не только СМИ, но и интернета, а с 2017 года под нее стали попадать не только "призывы и оправдание", но и пропаганда терроризма.

Кроме того, с 2016 года все дела о терроризме рассматривают только в окружных военных судах. Заседания по ним проходят без участия присяжных. Дела по статье 205.2 в последнее время ведет преимущественно ФСБ.

Европейская практика

Комиссар Совета Европы по правам человека Дуня Миятович в конце 2018 года выражала обеспокоенность тем, что "злоупотребление антитеррористическим законодательством превращается в одну из самых распространенных угроз свободе выражения мнений, в том числе свободе СМИ в Европе".

Эта проблема, по словам Миятович, характерна не только для России или Турции, но и для стран Западной Европы.

Например, во Франции уголовная статья об оправдании терроризма, отмечала еврокомиссар, применяется в самых различных делах: "От вынесения приговоров убежденным сторонникам ИГИЛ ("Исламское государство", запрещено в России. - Би-би-си), призывающим к дальнейшим террористическим атакам, до судебного преследования активиста веганского движения, который был условно осужден на семь месяцев лишения свободы за пост в "Фейсбуке", в котором он радовался гибели торговца мясом в результате террористической атаки".

Последнее обновление статьи об оправдании терроризма, существовавшей во Франции еще с 1881 года, произошло в 2014 году. Максимальное наказание по ней, как и в России, составляет семь лет лишения свободы.

Согласно статистике, приведенной Миятович, после последнего обновления статьи число лиц, осужденных за оправдание терроризма, "растет в геометрической прогрессии": три человека в 2014 году, 230 - в 2015 году, 306 - в 2016 году.

В Испании в 2015 году ужесточили наказание за "прославление терроризма" с использованием интернета. По данным организации Amnesty International, с 2015-го по 2017 год по этой статье были осуждены 84 человека, в то время как с 2011-го по 2013 год по ней были осуждены только 23 человека.

Британию Миятович отнесла "к многочисленной группе государств, которые приняли или собираются принять меры, криминализирующие выражение определенных мнений в угоду интересам национальной безопасности". Она упомянула законопроект о борьбе с терроризмом и обеспечении безопасности границ, проходивший в тот момент через британский парламент.

"Законопроект, в частности, предусматривает уголовную ответственность за просмотр онлайн-контента, который может быть полезен террористам, в отсутствие доказательств наличия террористического умысла; данные положения могут воспрепятствовать работе журналистов-расследователей и ученых", - опасалась Миятович.

Документ насторожил представителей британской прессы, но в итоге был одобрен обеими палатами парламента с поправками, делающими журналистов чуть менее уязвимыми для норм закона.

Иллокуция, перлокуция и пресуппозиция

В России одним из важнейших элементов расследований по статье 205.2 стала экспертиза, которая ложится в основу обвинительного заключения.

Ее, как правило, выполняют члены экспертных подразделений ФСБ, а также сотрудники лабораторий судебной экспертизы минюста.

Независимые эксперты крайне редко привлекаются к такой деятельности, рассказывает действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС). Этот собеседник Би-би-си пожелал остаться неназванным, так как его общение со СМИ могут не одобрить на основном месте работы.

По его словам, Российский федеральный центр судебной экспертизы при минюсте (РФЦСЭ) в своих методических пособиях четко указал, как анализировать тексты по делам, связанным с экстремизмом и терроризмом. Авторы методичек подчеркивают, что для утвердительного ответа на вопрос о наличии призывов, оправдания или пропаганды терроризма нужно не только установить, что оправдывает автор или к чему он призывает, но и четко определить, какими речевыми средствами он это делает.

Однако на практике в дело вступает человеческий фактор - никто не застрахован от ангажированности экспертов, их непрофессионализма или ошибочного восприятия ими своей задачи, говорит собеседник Би-би-си. Так, экспертизы иногда выполняют сотрудники без достаточного опыта работы или с неясной квалификацией, которые не владеют основными методиками лингвистического анализа, жалуется он.

"Для таких экспертов практически любое слово несет в себе отрицательный заряд. И в основу выводов ложится не серьезное, научно и методически выверенное исследование, а субъективное восприятие спорного текста. Критерий один: мне это не нравится, я к этому отношусь плохо", - объясняет собеседник Би-би-си.

"Когда отсутствуют лингвистические признаки призывов, в ход идут так называемые "косвенные" и "скрытые" призывы", - продолжает эксперт ГЛЭДИС. Хотя в методических пособиях РФСЦЭ употребление термина "скрытый призыв" подвергается резкой критике.

Наконец, юристы иногда просто не понимают часть написанного в экспертизе, говорит источник Би-би-си: "В минувшем году адвокаты очень часто обращались ко мне за консультациями: им непонятны сугубо лингвистические термины - иллокуция, перлокуция, пресуппозиция, семантическая валентность".

Срок за проповедь

11 июля 2016 года машину 64-летнего имама московской мечети Ярдям Махмуда Велитова остановили по дороге из Подмосковья в столицу сотрудники правоохранительных органов. Как рассказывал позже адвокат Велитова Дагир Хасавов, имам с семьей возвращался в Москву с дачи.

"Люди [задержавшие Велитова] не представились. До сегодняшнего дня мы не знаем, кто его задержал. Они сказали: вам угрожает опасность со стороны скинхедов", - пересказывал во время слушаний в суде Хасавов диалог своего подзащитного с неизвестными силовиками.

Позже выяснилось, что имам проходит по делу об оправдании терроризма. Поводом для расследования стала проповедь, которую священнослужитель произнес в сентябре 2013 года.

Велитов предложил произнести заупокойную молитву по убитому в Дагестане Абдулле Гаппаеву. Он был застрелен неизвестными вечером 15 сентября 2013 года в дагестанском Кизляре.

Как стало известно в суде, по данным центра "Э", убитый состоял на профилактическом учете как религиозный экстремист, был членом организации "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами" (в 2003 году Верховный суд России признал ее террористической и запретил). Также Гаппаев проходил подозреваемым по делу об участии в террористической организации, покушении на насильственный захват власти и экстремизме.

Имам почти дословно повторил одну из новостей о гибели Гаппаева с русскоязычного сайта "Хизб ут-Тахрир". Священнослужитель ни разу не упомянул запрещенную в России организацию, отметил, что убитый был хорошим человеком, и призвал помолиться за него.

Велитов не признал свою вину. "У меня не было злого умысла. Я не был осведомлен, что правоохранительные органы считали Гаппаева террористом или членом запрещенной "Хизб ут-Тахрир", - сказал имам в последнем слове.

Он был приговорен к трем годам колонии общего режима. "Мемориал" признал Велитова политзаключенным. "Вы что в нем исправить хотите? Религиозное восприятие мира его? Это не получится", - риторически спрашивает адвокат Хасавов.

Год назад Европейский суд по правам человека коммуницировал жалобу Велитова. По словам Хасавова, Велитов жалуется на несправедливый приговор, преследование за религиозные убеждения и ограничение свободы слова. Защитник потребовал срочного рассмотрения жалобы в связи с "плачевной ситуацией" со здоровьем Велитова, находящегося в заключении.

За пост в "Живом журнале"

Обвиняемые по статье 205.2 УК РФ в предварительном заключении содержатся в особых условиях, вспоминает блогер Алексей Кунгуров, который отсидел два года по этой статье.

"В СИЗО сейчас спецблоки для этих террористов, экстремистов. Я вот когда по пересылкам катался, в этих спецблоках квартировал, где только такой контингент. И в самые суровые места их запихивают. В колониях то же самое", - вспоминает Кунгуров.

Время, проведенное в СИЗО, тем не менее, показалось ему "лучшей частью срока", поскольку позже в колонии-поселении и колонии общего режима он большую часть времени просидел в штрафных изоляторах.

Кунгуров говорит, что это было связано не столько со статьей, по которой он сидел, сколько с его репутацией заключенного, который может предать огласке информацию о нарушениях в местах заключения.

Кунгурова задержали 4 марта 2016 года. Уголовное дело против блогера возбудили за пост в "Живом журнале" под заголовком "Кого бомбят путинские соколы", опубликованный в октябре 2015 года. Он был посвящен тому, что представляет собой "Исламское государство" (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ), против которого Россия тогда начала военную операцию в Сирии.

Кунгуров не признал своей вины. В частности, он говорит, что "формально" не писал тот пост. По его словам, следствие утверждало, что он разместил запись, находясь у себя дома. Кунгуров же утверждает, что был в это время отпуске в Краснодарском крае. А пост был компиляцией из неопубликованной книги Кунгурова, которую по его просьбе разместил товарищ, занимавшийся продвижением блога. Но Приволжский окружной военный суд не поверил его доводам.

Блогер считает, что "никаких способов соскочить с этой статьи нет", так как исход дела зависит от экспертизы, которую заказывает ФСБ. "Мемориал" признал Кунгурова политзаключенным.

После освобождения Кунгуров высказывал желание покинуть Россию. Сейчас он, по собственному выражению, находится "в подполье". Он объясняет это тем, что против него "пытаются сшить два-три дела". В разговоре через Skype Кунгуров не сказал, где живет, ограничившись словами о том, что находится "в Евразии".

Замена 282-й статьи

До недавнего времени главной "политической" статьей УК РФ была 282-я - о возбуждении ненависти либо вражды. Международная правозащитная организация Amnesty International еще в 2008 году выразила беспокойство в связи с тем, что "судебное преследование по статье 282 использовалось для подавления мирного осуществления права на свободу выражения".

Из-за размытости формулировок и широкого применения о 282-й статье говорили как об инструменте, который помогает возбуждать дела против активистов. Также она известна как "экстремистская статья" и ассоциируется в российском сегменте интернета с выражениями "срок за репост" или "посадка за репост".

В прошлом году депутат Госдумы от КПРФ Сергей Шаргунов во время "прямой линии" пожаловался президенту России Владимиру Путину на чрезмерное применение 282-й статьи. Президент согласился с Шаргуновым. Он сказал, что нельзя "собрать все книги да и сжечь", цитируя "Горе от ума".

В конце декабря 2018 года Путин подписал одобренный обеими палатами парламента президентский законопроект, который частично декриминализировал 282-ю статью.

"Экстремизм и оправдание или призывы к террористической деятельности - это одно и то же, - рассуждает Кунгуров, отбывший наказание по статье 205.2. - Но их разделили специально: 282-я была "ментовская", а 205.2 - "фээсбэшная". Чтобы у каждого ведомства была своя собственная статья, по которой они возбуждают или ведут дела - и могут по желанию "прессовать" неугодных".

После частичной декриминализации 282-й статьи, "оправдание терроризма" имеет все шансы стать одним из основных инструментов для политических репрессий, "и, соответственно, проводником их будет ФСБ", говорит Гайнутдинов из "Агоры".

Русская служба Би-би-си ожидает ответа от ФСБ.